Но срать не привык где нельзя.
В тот раз, в людном парке присесть под кустами
Мешала мне совесть, друзья.
На счастье заметил зелёную будку
И бабку с бумагой при ней,
И радостно было в такую минутку
Отсыпать ей горстку рублей
Избавился тут же от лишней начинки
Укрывшись от праздных зевак,
Однако уйти из проклятой кабинки
Не смог почему-то никак
От сырости что-то в замке поржавело
И ручку не слушал запор,
Кричать "Помогите!" — Последнее дело,
Повсюду же люди. Позор!
Тихонько поскрёбся, упёрся коленом,
Толкнул изловчившись плечом,
А после смирился и с вонью, и с пленом,
И стало мне всё нипочём.
Сидел там неслышно, как мышка-норушка,
В скучнейшей из мыслимых поз
Надеясь, что вспомнит о парне старушка
Но страшная штука — склероз.
Меня обнаружив, сочли наркоманом
Два техника пьяные в дым,
Я вышел наружу в покое нирванном
Со взглядом почти неземным.
С тех пор наплевал на забот дребедень я
Кладу на условности хрен,
Внезапным бывает момент просветленья
В сортире открылся мне дзен.