Горяча, видит Бог, судьба,
загоришь под нею дотла.
Но внутри - кровеносный Бах,
значит, я не настолько слаб,
если фуга идёт внахлёст
с семистрункою по ночам.
Открывается кладезь звёзд
костромским, говорю, грачам.
Костромских, говорю, бичей
обнимает небесный свет,
мол, приходит любой ничей
в отчий дом через много лет.
И тельцы облаков жирны
и Рембранту натура есть.
Слышишь радость Его струны?
"Наливай и клади поесть,
мой возлюбленный честный сын,
мой несчастный бродячий грач.
Этим чёрным снегом насыть
свой корявый крылатый плач."
Прибалтийских ночей обрат
чёрным снегом я разведу,
мой дотла загоревший брат,
вот, имея тебя в виду.