Он часто звал, просил, умолял её, но она будто умерла для него: не слышала и не видела. Он даже пытался усилием воли остановить своё сердце, и, казалось, ему это удавалось, но он только засыпал и утром, открыв глаза, не радость светилась в них, а чувство досады завладевало всем его существом, уставшим от муки душевной и физической. Старость подкралась незаметно и в один из её утомительных и надоевших дней, он умер. Умер с улыбкой на устах: та, которою он звал, разрешила поцеловать себя, сделавшись видимой, осязаемой и близкой. Она была прекрасна, да и не могло быть иначе, ибо у любви нет ни безобразного, ни отвратительного, ничего, чем бы она не могла владеть в этом мире!