В нём теперь тишина, да такая, что можно оглохнуть хоть кричи, хоть рычи сердца плоть не выводит-ля...си. Позывные весны на корню в безразличии сохнут, только слышится мамино слёзное :"Иже еси.... Парусину небес подменили пустыней злословья, там не дуют ветра, не журчат родники, нет людей. За продажу души, начисляют расплату- здоровьем, вместо солнца- зола, и зловещее буйство теней. Чужеродная карма вторгается в рукопись неба, и "хвалебные" песни с улыбкой горгоны поют. Там на совесть-табу, там не выпросишь чёрствого хлеба, а лохмотьями чувств заряжают праздничный салют. Неуместная правда стоит сиротой у порога, заколочены ставни и двери заблудшей души... Убегают сквозь пальцы года, а кривая дорога лабиринтами водит и водит по мерзской глуши. Голосами из снов, телефонов без признаков связи, наполняются главы из жизни...поверь, в этот Б.Р.Е.Д. Сколько нужно ещё оттереть этой дьявольской грязи, чтоб прозревшее сердце, ля...си подарило в ответ.