ТИШИНА
Тишина сжигает чувства.
Явь на грани тьмы и света.
В переходах длинных пусто.
Время власти пустоцвета.
Словно клочья мокрой ваты
облепили плотно стены.
Тишина. Замысловаты
мысли, формы, светотени.
Рвусь из недр своих наружу.
Набухают перепонки –
переполнен, перегружен
тишиною гулкой, звонкой.
В струны вытянуты нервы –
срочно: вырваться из плена!
Скрипом, свистом, стоном первым
в пустоту моей вселенной.
Вывернуться наизнанку,
вновь проклюнуться из лона
духом яблочным, морзянкой,
удивлённым взглядом клона.
И узнать, что в мире тесном,
как и прежде, суматоха,
и услышать, словно песню,
тост забытый: «Вздрогнем, Лёха!..»
СОРОКОВЫЕ и СВЯТЫЕ
Опять сорвало память с якорей,
ворвался вихрем в душу ветер шквальный,
подначивает вновь святой Андрей:
«Хотел?.. Держи!.. Как есть – девятибалльный!..»
Скрипит-хрустит утроба корабля,
хрустят-скрипят хрящи, мозги и нервы.
Андрей смеётся: «Право короля –
на встречу с Посейдоном булькнуть первым».
Безумный шабаш-пир сороковых.
Луна серпом вот-вот и срежет рубку.
Андрей фальцетом самым роковым:
«А может к мамке под бочок-под юбку?»
Душа в осадке (выпала в карман),
а буревестник сдох (который реял).
«Молился ли ты на ночь, мареман?» –
ехидный слышу голосок Андрея.
И пусть всего лишь в памяти штормит,
я, словно факел смоляной, пылаю.
От шуточек андреевых тошнит,
и я молюсь святому Николаю…
КОГДА-ТО В АВГУСТЕ
Помнишь, ночь на краю Ойкумены?..
Ты да я, да космический ветер,
да сосульки на звёздной карете,
словно тающие манекены
позабытых дружков и подружек.
Полусладкое сладко шипело
в глубине хризолитовых кружек.
Чем-то ночь наливалась и спела.
Где-то там на задворках Вселенной
всё забылось: биномы, эпюры,
в кошельке редкий шорох купюры,
и галёрка в киношке на Сенной.
Только ты, только я, только трепет
и застенчивость тёплых ладоней,
да дурашливый, сбивчивый лепет
пригвождённого взглядом мадонны.
Я узнал, что могу быть и мотом –
звёзды все раздарил. До единой…
Эх… Ты помнишь? Ты помнишь, Альбина,
ночь принцессы в стенах Камелота?
И пустяк, что площадка в два шага,
кабеля и антенны… Да ладно!
Целый август над нашей общагой
пропасть неба была звездопадной…
.