Поседели причёски, и мы отмечали с обидой –
Уцелевший фарфор неизменно слепил белизной.
Но... накренился пол... и тарелка (к несчастью!) разбита.
Расплескавшейся жизнью означен полёт внеземной.
Промелькнувшее счастье в отсчёте последних мгновений,
замерев ощутила,
и сердце упало, звеня
разбиваясь на части...
Осколки вонзились в колени.
И остались – салатник, щербатая чашка и я.