То есть что-то, что бросило утро
на лицо постоянства мира.
И с коленями из перламутра
и с глазами ты из сапфира,
еле тронута (и болезна)
тонким свежим прохлады флёром,
и прекрасна и бесполезна -
безделушкою из фарфора.
Напряжения никакого,
хоть сандалики мокнут в луже.
Ах, блаженство моё, такого
ничего не бывает хуже,
потому что без потому что,
без всего, без лица, без вскрика,
бестелесная в безвоздушной
ночи пасмурной и великой.