Сорю словами на асфальт.
А старый дворник дядя Петя
в видавшем многое берете
стихами вдруг меня послал.
И сделал это столь легко,
с такой изысканною рифмой,
что у соседки тети Риммы
сбежало в кухне молоко,
покуда, стоя у окна,
она внимала этим строкам
(был Петр лет пять как одиноким,
да и она жила одна).
Тая неясную печаль,
сквозь занавесочку глядела,
испытывая жажду тела
и жажду крепкого плеча.
Летел в отвал лежалый снег
под мощной дворницкой лопатой.
Шеренгой в баню шли солдаты.
Был слышен с горок детский смех.
Март щебетал зиме назло,
что так неспешно уходила.
С тупой ухмылкой крокодила
нью-полисмен махал жезлом.
И я в угоду февралю
поддался общему соблазну
(стихи порою так заразны) -
словами запросто сорю.