Пьет и трясет золотыми
Кудрями с чертами лица
Есенинскими бесстыдный
Повеса; рядом, глаза-озерца
В мир распахнув, тоскует
О ком-то блоковский персонаж.
Вижу по облакам, рискуя
Упасть, цветаевская весна
Бежит навстречу безумству
Августа. Проницая даль
Облачную, в строгих рисунках
Ахматовскую печаль
Вижу. Я вижу - на туче
Ливневой восседает муж
Мудрый, седой, созвучный
Тайнам пастернаковских муз;
Возлежит на пуховых подушках
Пленник хмурого ноября,
Мандельштамовскую душу
Изморозивший в лагерях.
Вижу многие-многие сонмы
Честных, горьких, живых
Повелителей слов высоких,
Дум высоких, и знаю – у синевы,
Звенящей над облаками
В эмпирее пушкинской чистоты,
Есть время поднять все камни,
Брошенные в земную стынь…