-Джимми! Алёнка! Тля, сколько лет, сколько зим! - я был страшно рад, встретив их случайно на улице. -А чё с рукой? -Да, фигня, абсцесс. Прооперировали. О том, что Джимми звали Димой, давно никто не помнил. Никто даже не помнил почти, каким Джимми был ходоком. Девчонки сменялись по три-четыре в неделю. Плакали. Ругались. Объединялись против него в попытках отомстить. А Алёнка как будто ничего не замечала - встречала его всегда с безмятежной улыбкой и искренней лаской. Талант его любила. От его "запилов" сходили с ума все рокеры города. За черновики его композиций дрались аранжировщики. На квартирниках девчонки визжали и чуть не дрались за право оказаться в его постели. И только Алёнка ждала. Пьяного, пустого после очередного загула. Потом он сел на герыч. Я этого не понимал: "Джимми, зачем?" - "Для кайфа. С этого кайфа ТАКОЕ пишется!" - по первости так и было, его блуждания по позвоночнику рока давали невероятный результат! Хотя мне казалось, что и травки хватило бы - травку в рок-среде пользовали в той или иной степени все. Потом кайф сменился стремлением к адекватности. Без дозы Джимми сдавался в плен трясучке и чёрной депрессухе. Писать перестал. Однажды в ломках просто разбил гитару. Девушки его просто перестали интересовать. Но верная Алёнка была с ним, плача, выгребала из раковины его блевоту, закладывала-перезакладывала в ломбард единственное колечко, чтобы достать денег ему на дозу. Я встретил её так же случайно, почерневшую, высохшую, её вечные джинсы с нарисованным шариковой ручкой на коленке пацификом болтались на ней, как кастрюля на карандаше. "Алёнка! Сколько лет, сколько зим! Как Джимми? не поженились ещё?" Она опустила глаза и глухо ответила:"Умер.Как у всех таких, передоз". Её нашли через месяц. Соседка услышала страшные вопли голодной, издыхающей кошки и непереносимый смрад, доносящийся из-под двери. Алёнка лежала в ванной, полной свернувшейся крови, и разбухала от тления. Почему мы иногда любим недостойных?