Я знаю, что во всем виновен сам, Что не найти спасения в грядущем. Неторопливо тянется нисан, И снова душно, до чего же душно... Под сердцем тяжко давит и болит. Идет гроза, нахохлились оливы. Но очень скоро камни древних плит Омоются иным, кровавым ливнем. Пророк был нелюдим и угловат, И явно чужд благословенья Марса... Но как болит с рассвета голова, Как тошнотворен слабый запах масла. Измена, словно рыба из сети, Вновь выскользнет, ее не видя будто. Я виноват, я не посмел спасти, Узрев возможность разобраться с бунтом. Финал известен, чаша испита, Отвратен вкус прощаний и прощений. До приговора доведя спектакль, Решенье огласил первосвященник. Проклятый город, мерзкая пора. Как ни старайся, вряд ли сыщешь гаже. Удел толпы беситься и орать, Выкрикивая то, что ей подскажут. Слабеет виноградная лоза, Жара и пыль - невыносимый климат. По тучам хлещут молнии. Гроза... Опять гроза над Иерусалимом. Настанет время всходы пожинать, Забвенья ждать, как ждут конца разлуки... Вслед за дождем приходит тишина. И мир молчит. Природа моет руки...