Ты напьёшься яду, укатишь к морю, на тебе повесится пол-притона,
но вот эта Маша осядет горем, твоим личным горем, твоим бетоном.
Я стою и смех мой хорош и громок, я смотрю на Машу, в её глазищи.
Так не ведьма смотрит – глядит ребёнок, если точно знает, чего он ищет.
Ты неловко каешься, незаметно, только Маша чувствует это очень.
Она машет ручкой, кричит – привет вам! Оседает в поезде, едет в осень.
И она смеется, реветь-то рано – вдруг ещё увидишь мельком, случайно.
Но её серьезная злая рана – за семью печатями тайна-тайна.
Маша – девка умная, чтит законы, и читает правильные брошюры.
Ей бы быть не женщиной, а драконом: изрыгать огонь, три носить короны, а не плакать в поезде, с маникюром.
Я стою в сторонке и тоже плачу - не размазать тушь бы, не съесть помаду.
Эта Маша станет твоей удачей, безответной правдой – такой, как надо.
Вечно пьяной целью, судьбою судеб, за семью морями страною «Маша».
Без неё – бессмысленно, с ней – не будет.
Так что спи спокойно, не вздумай даже.
.