Сорви печать, и тихо сдайся в плен. Мне большего, пожалуй, и не надо. Туманное виденье снегопада пророчит ночь январскую взамен. Твой русый мальчик, зимний Ганимед несёт вино, которым не напиться, покуда не прочитана страница, словами уводящая в рассвет. На тонком шёлке белых простыней проступит вязь, твои герольды смолкнут. Мне мало вязи, шёпота и шёлка - мне нужен танец трепетных теней. Сорви печать, и будет падать снег, в бокал "Chablis" устало и неспешно. И я скажу тебе во тьме кромешной, что я не дух, не демон - человек. Что пойман я упругой сетью звёзд /трубят герольды, падают знамёна/, что плен твой, несомненно, вне закона, и Ганимед твой зимний, в общем, прост. Но ты - вино, в котором древний яд срывает в полночь планы демиурга, и я с тобой, в ладони Петербурга, как демон чёрен, словно ангел свят.