Деревню Павловичи на окраине Витебска начали сжигать еще 1 декабря, теперь здесь сносили последние постройки и вырубали сады, всё, что горело, шло в огонь.
- Жалко домов то, - сплёвывая под ноги, проворчал пожилой тракторист, - Крепкие ведь еще. А сады, какие сады пропадают, столько лет росли, а теперь уничтожили все, вон последний остался, - мужчина посмотрел на пригорок, где стоял последний дом с шикарным садом. Казалось, что вот-вот выйдет хозяин, вот и следы свежие, да маленькие больно или привиделось, может собака или другой зверь какой…
- Приказано к завтрашнему дню управиться, Андрей Петрович, - голос молодого напарника вырвал старика из небытия, - последние камни и кирпичи увезём, а потом пусть пехота всё выжигает, - сказал парнишка открывая дверцу КАМАЗа.
- А ведь даже после фашистов что-то оставалось, Серёжка, - прошептал отрешённо Петрович, - сады, постройки там какие, а после нас поле останется. Президент, он может и не поедет здесь даже. Зачем так то?
- Да хрен их знает, мы люди маленькие, знай, слушаем да выполняем, а поедет-не поедет не наша забота.
- Молодой ты ещё, Сергей, - махнул рукой Петрович и тяжело ступая, пошёл заводить трактор.
Дом беспомощно и отрешённо смотрел на приближающуюся технику пустыми глазами окон, стёкла уже сняли, как и двери, крыльцо и крыша были разобраны, так что и не дом это был уже, а стены, жизнь из них ушла и как-то очень легко дерево и кирпич превратились в груду строительного мусора.
Сад погибал быстро и безмолвно, лишь иногда казалось, - то по одному, то по другому дереву пробегала дрожь. Страшная музыка бензопил господствовала над белым царством, к вечеру были сложены огромные костры, которые полыхали так, что осветили ночное небо и были видны за много километров.
В вагончике оживлённо разговаривали, играли в карты, курили рабочие, оставленные следить за кострами, никому не было дела до погибшей деревни. Лишь где-то на окраине Витебска на ночное зарево смотрел и плакал Андрей Петрович. Он родился после войны в этой деревне, отсюда ушли на фронт и погибли один за одним его дед и дядья, сюда вернулся, весь израненный, его отец, умерший от ран спустя несколько лет.
Память унесла Петровича в детство. Четырнадцатилетнему Андрюшке очень нравилась соседка Настя. Это, конечно, держалось в строжайшем секрете. Ранним утром, парнишка бегал на пруд, ловил карасей и ставил возлюбленной на подоконник в банке, собирал полевые цветы для неё и даже ягоды в лесу. Андрюшке казалось, что никто не знает о его тайне, но он ошибался, Настя давно уже вычислила своего благодетеля и однажды, подкараулила и обозвала дураком. Хотелось провалиться сквозь землю, Андрюшка убежал и долго ещё не подходил к дому с прекрасным садом.
Спустя много лет в июле, под сенью яблонь и груш пела и плясала свадьба…
Слёзы тихо катились по морщинистым щекам...
- Интересно, а далеко Витебск, - думал Есеня, шлёпая по мягкому снегу, - успею к новому году? Вот Барсик то обрадуется! Скучает, наверное…
PS: Памяти деревни Павловичи Витебского района республики Беларусь, стёртой с лица земли в декабре 2012 года.