Спеши дыханьем увлечённым на проблесковый маячок любви, где холод, голод, страх, слезой весны душистой затянулись, омывшей пресный, чёрный лоск созвездий февраля. В межрёберном пространстве марта – сверкнёт, поблекнув, снег, убитый тихой лаской, в которой, нежные ладони, ночи ждут. Заснеженного сердца панихиду толкнёт, приливной скукой, под обрыв – к свободному полёту, к кривизне холодной сферы горизонта, к беспризорной бессоннице горячих глаз, и прочим покаяньям. Звенящий омут утренней прохлады, желаньем, вздёрнет солнца шар, катящийся по неба оцинковке через капризный атмосферный фронт. Печаль напомнит о себе, взойдя звездой, кричащей в слепоту влюблённых, терзая тени их уюта грозой полунагих ветвей; но зной, провозгласивший притяженье, росой с тончайшей кожи соскользнёт на воздуха расплавленный металл, застывший розой нежного рассвета – где мёртвый снег, будто души подснежник; и день задышит поцелуем нежно-алым, и ночь растает ручейком чернил в блокнот.