Сиянье и зиянье на Неглинной
и дождиком поморщился Арбат.
Как это всё - мучительное - длинно
для ностальгией дышащих ребят.
Я "дышащих" сказал? Верней - хрипящих
на свой особый - бешеный мотив.
Как хорошо заметен в лицах спящих
друзей моих их пунктик - "Не прости
ни наших воздыханий, ни печалей.
Мы тоже виноваты в том, что тут
в кровавые каверны закачали
дозревшей откровенности мазут."
Одна тоска, тоска как таковая,
таковская московская - таких -
сопровождает звяканье трамвая
и, как в трамвай, заскакивает в стих.