ЧК глядит на пани строго.
Дрожит опущенная прядь.
И что-то шепчет пани Богу,
и молится, зачем стрелять?
Уходят. Белая, как скатерть,
присела женщина на плед.
А кто извечно в мире заперт,
тому и жизни в мире нет.
Благодарю. Не привлекая
агентов сыска, вышел вон.
И машет пани мне руками
в окне застыла, где – балкон.
Один патрон. Берёт досада.
А белый снег себе валит.
В Кузнечном, видимо, засада,
об этом пани говорит…
Как ангел – над моей душою.
Что за напасть? И я – бегу.
И в переулке у Большого
ныряю в снежную пургу…
Через неделю мимо окон,
как ненароком, проезжал,
чернели окна, в неглубокий
смотрелись Лиговский канал.
А прошлое – канал, засыпят,
и будут в следственном пытать,
и тихие женские молитвы
над раной чёрною летать.
2 августа 2013 г.
С-Петербург