Не виноватый дождь ни в чем, хоть сам пришел в засохший город.
Повздорил с медным Ильичём, залив воды ему за ворот.
Отбарабанил попурри взахлеб по лысине блестящей,
Накрыл завесой фонари - глаза провинции неспящей.
Устроил бунт на стоках крыш, затеяв слезные стенанья, -
Как недолюбленный малыш, всего лишь жаждущий вниманья...
Не виноватый дождь ни в чем, зазря ругали бедолагу,
Брезгливо поведя плечом. Он... как бездомная дворняга
У ног. Собака-егоза, взъерошенная полукровка,
Когда - глядишь в ее глаза и вдруг становится неловко.
И хочется бежать домой, запрятавшись в уютной будке,
Укрыться пледом с головой, леча тревоги беспробудкой.
Не думая, как ей потом, минуя теплые пороги,
Ютиться в городе пустом, роняя слезы на дороги.
И все же, в пятнах фонарей, на самой кромке мирозданья,
Дождь носом тычется в людей, ища любви и пониманья.
Играет марши в унисон, (хоть и хрипит его бренчало)...
Смывает пыль, вгоняет в сон, как смерть, которая - начало.