валяться в огромных лужах,
в навозе испачкав рыло,
неважно, что мухи кружат —
жратвы бы побольше было.
И даже из луж хлебая,
в которых ночами звезды,
не хочет, свинья такая,
увидеть, пока не поздно!
Ей сытно, лениво, жарко
и давит на сердце сало.
А вскоре пойдет на шкварки,
и потный мясник устало
башку отделит от туши,
её на попа поставит:
отмыты пятак и уши,
печати видны местами.
На небо смотри, свинота!
Теперь не мешает шея.
И может, ей и охота,
да мертвые не умеют.