Хлещешь натужно пиво. Молчишь и моргаешь часто. Светка, ты — классный парень, а я — не по этой части. Парни мне — как измена. Прости, не моя погибель. Мы не издохли, Светка! Подумай, а ведь могли бы… …Помнишь, вино на кухне — у Машки? Стонала память. Я, матерясь, краснела. Меня представляли маме. После терзала зависть: и мне бы вот так родиться! «Девочки, Мань, честнее…» Истошно орали птицы. Берег седой. И небо. В карманах — еда кошачья. Мы разбегались рано — по клубам своим ишачить. Всех помянули. Даже увидели тех, кто выжил… Знаешь, а небу пофиг, кто ниже из нас, кто выше. И — на прощанье — двести. Как выстрел. Как бег по кругу. Светка, никто не первый. Не скажут — мол, это круто! Время — седая пряха — умело скрывало лажу. Вот тебе гоп со смыком. И дальше не станет глаже. Боже, какая слава? По нам санитары плачут! Дура, опять без шапки. И влезла в свой рыбий плащик. Мы — не бойцы. Мы просто солдаты земного фронта. Ты ничего не бойся. У Бога — свои экспромты. Я умываюсь небом. Ровняю шагами крыши. Светка, да всё козырно! А, может быть, лучше в рыжий? Всё, говоришь, ни строчки? Ни рюмки, ни поцелуя — Чтобы стреляли в спины отпетые чистоплюи? Вечером в том же месте. Готовь раскладушку, водку. Ставь на плиту картошку. И помни, балкон — на откуп. Твой прихотливый Питер и мой многоликий Киев… Может быть, их заслуга — отчасти — что мы такие? Мне повезло влюбиться в прекраснейших в мире женщин. Если расправишь крылья — тебе повезёт не меньше. Я обещаю с ёлкой помочь. И сварганить ужин. Классный ты парень, Светка. Но, знаешь, и я не хуже.