И что мне вся нежность моя?
Ничто. Но тебя обнимаю
с прикидкой на русских бояр,
но всё про себя понимаю.
А ты из того ПТУ,
которого я не закончил
и днём обходя за версту,
и ночью - полярною ночью.
Ты - шкурка воздушного, блин,
наверное, красного шара,
ещё серокожесть осин
я в краску твою подмешаю.
В полоску, в полосочку ты,
я тоже в полоску. Смекаешь?
Не сбацать моей простоты,
не выбить признанья из клавиш
о том, что нежнее всего -
о смерти, которую чую.
С которою ласков и гол,
с которой, короче, ночую.
Вникаешь, что я о тебе,
сорящей в подъезде лузгою?
Вникаешь, что я о судьбе?
О жизни от сбоя до сбоя?
Приникнув к бутылке, башку
закинув в звенящее небо,
ты тоже тоскуешь. Тоскуй.
Да будет портвейном и хлебом
такое стоянье души -
бутылку и очи - на звёзды,
в круженье небесной глуши,
как в смерчики осени поздней.