Мне скорбный гимн поет разутый ворон.
Трезубцем лап пронзает красный снег (не верится, что это лишь во сне)
Он теплый глаз терзает алчно, споро и отрицая жизнь бранит весь свет.
Такую правду я запомнил о войне,
Тревожащую зудом старой кожи, - не подменяя память сладкой ложью
В ночной атаке вновь встречаюсь с ней - расстрелянный избитый и ничтожный.
Изломанный, разорванный - на свет
Рыдающий, истекший кровью я ползу по полю, впитывая грязь,
Что пуповиной тычется в мой след, что сигаретный дым, не торопясь.
Знакомое предчувствие вины -
Взволнованно, надтреснуто, прогоркло, - сдираю кожицу и отрезаю горло.
Рыданья слов, как нож из за спины - овеществлением избыточного горя.