Секунды не хватило. Ощутила Она солёный привкус горечи во рту. И чёрному коту Осенней ночи Вдруг выкололи суеверно очи, Чтоб вроде не подглядывал, И очень Пронзительно кричал он, Горько плакал Кометами, летящими к земле... Всем было больно... Больно было мне... И даже тени На остывшей мостовой, Варьируя свой запоздавший вой, Пытались повлиять на ход событий. Разинув створки покрасневших мидий, Фонарь в миноре скрипом гамму брал. Ему внимали сумрачно антенны, Глаза домов и даже (сонно) стены... Мы подводили жалобно итог, Чертой раздваивая ночь на половины, (Где до, где после -- Чёрт его поймёшь.) Пехотные закладывая мины Под наши отношения. Кровать Вдруг оказалась линией нейтральной, А простыни, Которые помять Мы не успели -- Просто маскхалатом. Подушка нас звала немного матом, Матрац, зазывно прогибаясь в центре, Нас призывал соединиться в песне, Дуэтом спеть Бракованный куплет, Который уже сотни тысяч лет Поют все люди, И добраться к сути, Не заостряя слово языком, И перейти на шёпот Вместо плача... Вставая утром, Прятали глаза, А ночь казалась сказкой Пилигрима. Земля, покрывшись толстым слоем грима Дождя, Символизировала слёзы, Которые Она вчера Пролила, Когда сама себя ещё молила Сгореть в огне, Переступив черту. И только зацелованные губы Хранили привкус горечи во рту...