Каштан зацвёл наперекор зиме
в столице снежной, на одной из улиц.
Дома шептались: "Он в своём уме?
В такие холода... И впрямь, безумец!
К чему он здесь, не ведающий сна,
зажёг свечу над безразличной бездной?
Быть может перепутал времена?
Но кто оценит подвиг бесполезный?
Ведь он свой цвет погубит, а зима
охватит льдом худых ветвей запястья!
Каштан зацвёл... Зимой...Сходя с ума...
От горя? От немыслимого счастья?
Возможно он о городе радел,
и вспыхнул от невысказанной боли,
когда градостроитель-бракодел
сносил домишко хилый на Подоле.
А может к рождеству зажёг огни,
нарочно их в жестокой вьюге раня,
чтоб видеть все воочию могли
святую тайну самовозгорания?
Нет, нет! Скорей любил, как прежде, ту,
стоявшую напротив, у скамейки...
Свечение струилось в темноту
и в споре с ним на небе звёзды меркли...
Ветра из подворотен дули зло...
Соцветий нежный дым кружили смерчи...
Но цвёл каштан упрямо и светло,
как-будто знал, что не бывает смерти.