Борис Пастернак, Имелось
Занавешенные окна,
тянет сыростью с крыльца,
снова в доме жизнь прогоркла
и настаивается.
Свежевыпаден и росен
вяжет рощицы туман,
и становится несносен
мой во мне самообман,
что в груди совсем не жаба
раскорячилась и жмёт:
вот вы, все мои ухабы,
вот и ты – сомнений лёд,
поживу ли, доживу ли,
и влюблённостью нальюсь.
Как же ловко обмакнули
в эту грусть, и в эту грусть.
Клонится, как пьяный, к клёну
рыжий стебель лопуха,
тот, что обломать зелёным
не решился… А пока
вижу как больные листья
заворачиваются,
и тумана тёрпкий рислинг
льётся, льётся в дом с крыльца…