Меня больше нет как человека, который заснул и не проснулся. Каталепсия. Вода в ванне почти остыла, но тело этого не ощущает, оно парит в невесомости. По ногам, по бёдрам скользят тугие чёрные тела змей. Чёрные аспиды молчаливо обнимают моё тело крепче объятий любовников, но бесстрастно, неумолимо и бесчувственно, поглощая остатки тепла. Гладкие жёсткие чешуйки вжимаются в кожу, перекрывая ток крови, пеленают меня, как резиновую куклу шпагатами. Кишащее шевеление быстрее и заставляет бурлить воду, разбрызгивая капли через край ванны. Ещё немного и из меня брызнет кровь, растекаясь горячими завитками брусничного сиропа, окрашивая извивающихся змей. Но этого не произошло. Моя кожа сливается со змеиной, чёрная и мокро-глянцевая прилипает к моему телу подобно жирной маслянистой нефтяной плёнке, обнажая беспомощные и белёсые с розовыми прожилками тела аспидов и отдавая мне свою чешую. С влажным чавканьем в предсмертных судорогах нагие кольца плоти опадают на дно ванны, устилая мои ноги холодным мясом. Вскоре кипящее шипение вокруг меня стихло, и я поднял к лицу руку латексно обтянутую змеиной кожей. Капли воды сбегают с её глади, я чернее новых покрышек, чернее угольной бархатной пыли в самой из глубоких шахт. Голоднее самой голодной чёрной дыры во вселенной. И в моём теле больше нет человеческого скелета.