начиная с первой планки, начиная с прилива, ожидаешь слова, которые вклинятся вопреки основной канве и сюжетной линии – выглаженной и плоской, как городская зебра. ожидая потребность вдоха, как мерила жизни, пропускаешь через альвеолы некие символы, что витали когда-то над рудой урановой ради грамма радия и цветущей азалии. впрочем, то малое, что считается сугубо личным, и сдано в оффшоры по неизящной причине, уверует – Христа ради – в движения воздуха. ибо воздух этого города подбит войлоком, сколько его не тащи за собой – не останется ни единой царапины.