* * *
Глаз запретных отлиняла,
Обмелела глубина…
Я сама тебе сказала:
В наваждении нет дна,
Нет у неба основания,
Кроме пыльного столба,
Не придумано название,
Не намеряна судьба.
В гулких каменных палатах
Проржавел металл оков,
Только демоны крылаты
И не требуют подков…
По асфальтовой пустыне
Мертвой северной страны
Мы с тобой поврозь отныне
Кочевать обречены.
Города меняют лица,
Деньги – профиль, кожа – цвет,
И бессмысленно молиться:
В водах Стикса брода нет.
В спешке не осознавая
Ни мелодию, ни ритм,
Мы бездумно выполняем
Danse macabre алгоритм.
Лишь на миг сомкнемся взглядом
В мельтешении толпы…
Узнавать меня не надо –
Я не я, и ты не ты!
* * *
Прокол зрачка – игольное ушко,
Тончайшее, куда уж там верблюду!
Разлегся город – леденцы по блюду
Из разноцветных выпали мешков…
Прозрачна яркость, в солнечном луче
Играют грани стекол притененных.
В асфальтовом аду укорененных
Деревьев кроны помнят о мечте:
О лете, о свободе, о ломтях,
Нарезанных из спугнутого ветра,
О вольной дали чистых километров,
Не разнесенных по грядам в горстях.
И вся любовь, которая была,
Осталась. Теплый взгляд ее настойчив,
Пусть мир вокруг, как веер, неустойчив:
Два веера… и чем не два крыла?..