смешной. он отращивает бороду под Че Гевару, чтобы казаться взрослее, злее - этакий обязательный атрибут, элемент косплея. непреклонный взгляд, в рюкзаке листовки - почти что Овод, контркультурный герой, информационный повод. женщины - штабелями, соратники - крепче стали. полулегальный клуб /для своих/ в заводском подвале. гриндерсы, рваные джинсы, закрытая группа вконтакта, пару раз в обезьяннике, три составленных акта. но на баррикады /как-то/ всё же ему сцыкотно, все эти оккупай абаи, шествия на Болотной вызывают панику и тошноту. и черту, отделяющую его от быдла и полу-мяса он однажды /зажмурившись/ переходит, поскольку видит предельно ясно: то, что панк - состоявшаяся личинка страхового агента. общество перемалывает битников, хипстеров, декадентов в потребленческую труху. на слуху только плоский телек, "яблоко", льготная ипотека. и вот уже тот, что вчера ещё был похожим на человека, покупает вкредитный "фокус", студию в новостройке в еб@нях несусветных с окнами на помойку. надевает десятилетний хомут ежемесячных выплат. в галстуке каждый день, аккуратно выбрит. мятый лён и тёртые джинсы сменились потным полиэстером, лоснящимся на локтях, безнадёжно блевотно-серым. он посасывает член начальству дабы не выгнали, не подсидели - деньги имеют свойство кончаться /даже среди недели/. он бухает в приличных клубах.зимой - на лыжах, увлечение выбирается исключительно по престижу среди таких же осадочных элементов придонного биоценоза. главное, когда стоишь на карачках - удобнее выбрать позу. лишь иногда, по субботам, восстав из пятничного запоя, смотрит в зеркало