Косы твои, словно перья скворчонка, черны и гладки,
В тёмных зрачках затаён испуг, как у раненной лани.
Почему царь Саул велел стоять в боевом порядке
Отборным отрядам, как будто на поле брани?
Бьют тимпаны в затылке, клубится пыль, беспокойны кони...
Кто тут враг? Кто дичь? На кого сейчас началась охота?
Ты предашь отца и спасёшь меня от лихой погони,
Подменив козьей кожей и статуей из терракоты.
Много лет спустя, твой второй супруг изойдётся в плаче,
Когда я, ваш царь, прикажу жене возвратиться к мужу.
Похотливый грех нелюбви твоей будет им оплачен,
Но, увы, Давид, даже став царём, госпоже не нужен.
Ведь ты возжелала того, кто одолел Голиафа.
Всё равно ты видишь во мне пастуха, хоть и на троне.
В косы твои вплетены карминные цветки кенафа,
И сверкают они ярче рубинов в моей короне.
Боже, прими о моей покорности заверения.
Глянь, как пред Ковчегом пляшу в экстазе в льняном эфоде я!
Адонай, покарай Мелхолу за её презрение,
Накажи жену вечным позором сухого бесплодия!