Родоначальницей наиболее известных нам с детства мифов является Древняя Греция (мифы существовали и до нее, и после, но благодаря сборнику Куна и стараниям кинематографа греческие мифы стали для нас почти родными). Учебники и справочники относят зарождение мифа к первобытной истории и описывают мифотворчество, как попытку объяснить происхождение человека, а также дать ему первичные представления о моральных ценностях, поведенческих нормах, высоких образцах для подражания. Если мы рассмотрим проблему несколько шире привычного толкования, то увидим, что История различных народов (и российского в том числе) не раз давала повод для рождения новых мифов: «минуты мира роковые» приводят к поиску новых объяснений известному и выработке новых норм взамен тех, которые перестают работать, оставаясь «рудиментами» прошлого. России известны мифы славянских культов, былины и жития ранних христианских времен, апокрифы, мифологизация персонажей эпохи никонианства, создание новой коммунистической мифологии, мифология военного подвига. Нет (и вряд ли будет) мифологии перестройки, но как только ростки нового в России зацепятся наконец за какую-то психологическую почву, возникнет и новейшая мифология – нам вряд ли, а нашим внукам это скорее всего увидеть удастся.
Подумаем о том, как реальные персонажи соотносятся со своими мифическими отражениями. Сейчас уже сложно исследовать реалии жизни Геракла или Тесея, Ясона или Одиссея – время «слегка упущено». Однако, мы вполне можем реально представить себе деяния «благородных рыцарей» Европы средних веков, реальные нравы Эпохи Возрождения, достаточно точно описать реалии благородной жизни мушкетеров Его Величества и европейской знати времен наполеоновских войн и т.п. Если кому-то интересно, почитайте хроники. В частности, попробуйте представить себе прелесть «второй части мерлезонского балета», когда горшки дамам подавали прямо в бальный зал (покрой платьев позволял облегчаться «не отходя от паркета»), а в их напудренных прическах шевелились опарыши. Не менее сочные картины каждый при желании найдет в биографиях героев коммунистических мифов. Да и вообще, если говорить откровенно, История – штука далеко не столь светлая и радостная, как она зачастую представляется непосвященным. Но – мешает ли это мифу? Почему он появляется раз за разом? Что пробуждает процесс мифотворчества от эпохи к эпохе?
Попробуем разобраться на личном уровне.
Прежде всего, мы сами создаем собственную мифологию и используем ее для своей повседневной жизни. К такой мифологии относятся, например, утверждения типа «Америка – страна свободы». Или «Коммунизм – это молодость мира». Или «Демократия превыше всего». Это не только идеология – это еще и мифология, уж поверьте, вдумайтесь. Ну и далее по тексту: «Ленин и теперь живее всех живых», «Сталин выиграл войну», «Горбачев развалил страну» и т.п. Чистейшей воды мифология, т.к. Ленин умер, почти потеряв рассудок на почве нехорошей болезни, Сталин никаких войн не выигрывал – это сделали талантливые полководцы и самоотверженные люди, которых в России оказалось больше, чем других, а страна благополучно разваливалась задолго до Горбачева. Равно мифологичны «чистые руки чекиста», «кристальная честность милиционера», «святость священника» и т.п. Куда ни плюнь, ни одного правила – сплошь исключения.
Однако, мифы создаются и живут. Происходит это потому, что человеческое сознание требует ориентиров, реперов, опорных точек – в себе и в остальных. Я должен понимать, во что человек верит, если хочу знать, опасаться мне его или нет. Я должен понимать, какова у него система ценностей, если я хочу с ним дружить. Система! Речь идет о системе. Психологическая система – это практически всегда система образов. То самое, чем мы с вами занимаемся даже на этом сайте – творческий подход к жизни и умение в ней искать (и находить) личные ориентиры. У пчел, например, не так. У них системой является отработанный раз и навсегда порядок, и ни одна пчела ни станет спорить с «руководящей ролью матки» или необходимостью отгрызать крылышки трутням, чтоб зря не кормить зимой – так заведено. И мы восхищаемся мудростью Природы. Но помести любого в пчелиный рой, скажет ведь, что там царит «тоталитаризм» и отсутствует гуманность.
Мифы, собираясь в долгое историческое целое, создают культуру народа. Российская культура в этом смысле особенно интересна, так как она синтетична в ней, как уже говорилось, нашли себе место мифы собственные, но прекрасно ужились и многие другие, начиная от греческих (Геракл для многих стал давно россиянином), и заканчивая мифами о похождениях Кетцалькоатля и Вицлипуцли. На них мы воспитываемся в детстве. Их поминаем при случае и в творчестве. А вот что касается мифов более позднего времени, тут все сложнее, так как в нашем сознании они все еще сильно привязаны к идеологии, их породившей. И если Анну Австрийскую мы себе с трудом представляем справляющей нужду в зале на балу, то Володю Ульянова все же активно не любим. А уж Иосифа Джугашвили почти ненавидим.
Во что это выливается?
Как всегда в России, мы готовы выплеснуть вместе с водой всех детей, которые в ней окажутся. Людей, строивших когда-то Советскую власть, путаем с чекистами и «красными террористами». Тех, кто воевал в Великую Отечественную, едва ли не потенциальными предателями склонны именовать. Дескать, все честные погибли. Награды осмеиваем. От рассказов о подвигах морщимся. Почему? Да, просто потому, что сами живем во «время безвременья», когда доблестью считается много наворовать или уж, во всяком случае, так работать, чтобы поменьше работать (при этом побольше получая). Отсутствие собственной доблести – достаточный повод не признавать ее у других. Не просто «не признавать» - кто нас спрашивает? – но отрицать. Активно. Настырно. Грубо. Агрессивно. Зло.
Школьник, который скажет, что Геракл – не герой, скорее всего встретит непонимание у одноклассников. Юноша, отрицающий доблесть «Брата» (Сергея Бодрова), рискует получить от сверстников по шее. А вот сказать ветерану, что его награды – мусор, не страшно. Подумаешь, ветеран. И назвать поэтов, чьи стихи перечитывались в окопах воевавшими бойцами, «не участниками» или более того «лжецами» - это легко.
Честно говоря, я бы посоветовал тем, кто это себе позволяет, никогда не писать ни о любви (если не привелось), ни о других странах, ни о чем таком, чего их собственные глаза не видели, и где их ноги не хаживали. Вычеркнуть из своей жизни Пушкина (лжец! – не видел он царя Салтана и Золотую рыбку), Есенина (лжец – не был он в Персии) и авторов всех имеющихся блокбастеров (вот уж вруны так вруны)… Туда же Окуджаву, Высоцкого, Галича – да и вообще практически всех поэтов, кроме тех, кто пишет о родной кастрюле на подоконнике. И вычеркнуть из своей жизни все мифы вообще – не нужны они им. Пусть их жизнь будет такой, как она есть – серой и честной в своей серости. Честно ожидающей прихода черных.
А остальным можно честно верить в собственную систему мифов. Это – повод к мечте и пониманию, которые прокладывают путь творчеству.