Есть у меня один старинный приятель, Иван Т., главным увлечением которого в жизни является изучение русской истории. У Ивана достаточно оригинальный и нетрадиционный взгляд на многие процессы, происходящие в России, на её историческое развитие и пр. Да и сам он тот ещё оригинал, какой-то ходячий анахронизм совершенно не из нашего времени – в доме у моего приятеля нет ни телевизора, ни компьютера, ни даже мобильного телефона. Только книги – «в восемь рядов... сторожат вековые истомы».
Недавно Иван показал мне свои записи, которые он, оказывается, ведёт уже много лет. Сколько там всего, каких только «истом» нет! С огромным интересом прочитав несколько страниц, я тут же стал уговаривать его опубликовать хоть что-нибудь в Интернете, ведь не пропадать же такому добру! Иван стойко держался, но надо знать силу моего убеждения...
В общем, вот один из текстов из записной книжки Ивана (в моей литературной обработке).
МОЙ БОГ – «ИВАН ИВАНЫЧ»!
Я по образованию историк. И, естественно, хорошо знаком с содержанием одного из величайших памятников древнерусской литературы – «Слова о полку Игореве». Как-то подумалось: сколько раз я прочитал его – по необходимости ли, по порыву ли души – за свою жизнь? Двадцать, тридцать? Может, пятьдесят? Но, наслаждаясь особой поэтикой этого произведения, вдохновляясь его героическим духом и патриотизмом, я почему-то прежде не уделял достаточно внимания одной немаловажной детали.
Удивительно, но герои «Слова...», князья Великой Руси, около двухсот лет назад принявшей христианство, в своих размышлениях и переживаниях, в разговорах и обращениях к товарищам почему-то совсем не упоминают имя нового бога, не молятся ему, не крестятся, не считают себя его рабами. Наши благородные предки в этом великом древнерусском эпосе именуются внуками Даждьбожьими, Велесовыми, Стрибожьими, а своих богов ласково и любовно называют «дедами». Безымянный автор «Слова...», используя удивительные поэтические образы, рассказывает, как при смутьяне Олеге Гориславиче «засевалось и прорастало усобицами, погибало достояние Даждьбожа внука» (русского народа), как после поражения князя Игоря «встала обида в войсках Дажьдьбожа внука, вступила девою на землю Трояню» (землю Русскую), а по погибшему полку Игореву «кликнула Карна, и Желя поскакала по Русской земле»; также он вкладывает в уста киевского великого князя Святослава слова о том, что виновники бесконечных усобиц «Великому Хорсу волком путь перерыскивают». И нигде ни слова о Христе!
Даже в знаменитом «плаче Ярославны» жена князя Игоря Ефросиния, переживая о военных неудачах и пленении своего «лады», поминает стихии («О ветер, ветрило!..»), великие русские реки («О Днепр Словутич!..»), солнце («Солнце и трижды светлое солнце!..»), но и не думает обращаться за помощью к Богородице-заступнице! И только в самом конце великой поэмы, словно опомнившись, её гениальный автор вскользь упоминает, что он христианин: «Здравы будьте, князья и дружина, борясь за христиан против нашествий поганых!» Да и то, вероятнее всего, это поздняя вставка переписчиков.
(Для особенно внимательных и придирчивых читателей скажу, что в тексте «Слова...» действительно есть несколько упоминаний о киевских христианских храмах, но это была своего рода формальность, дань традиции, заведённой киевскими великими князьями-христианами для подтверждения лояльности «младших» князей и их приверженности новой вере: любой русский князь, въезжая в стольный град Киев, должен был поклониться кафедральному собору святой Софии (заложен в 1037 г. при Ярославе Мудром), а покидая столицу – посетить Успенскую Пирогощую церковь. Показательным примером того, что не все представители высшей знати могли разделять новомодные религиозные «увлечения» киевских правителей, служит история крестившейся в Царьграде княгини Ольги и её сына – князя-воителя Святослава, наотрез отказавшегося принять христианство).
Как же так случилось, что спустя две сотни лет после крещения Руси князем Владимиром, безжалостно растоптавшим старую (ещё совсем недавно свою собственную!) веру русов и вытравившим из народной памяти жестокими репрессиями, «огнём и мечом», имена древних богов, в этой великой русской повести сохранилось столько достоинства и преданной любви к тем самым «языческим», истинно русским богам? Одними «пережитками» это объяснить трудно, ведь в таком случае в «Слове...» было бы всё наоборот: среди славословий Христу лишь несколько упоминаний о Трояне или Хорсе... У вас не возникает ощущения, что нам с самого детства постоянно лгут, от нас скрывают что-то очень важное, может быть, самое главное? Как-то не сообразуются эти факты с официальной, «процерковной» историей государства!
Почему, когда мы утратили эту заветную связь? Как из внуков своих богов-«дедов», из членов одной с ними семьи мы превратились в рабов чужого бога? Почему победила унижающая человеческое достоинство христианская формула «Рабы да повинуются господам своим», выгодная одним только князьям, державшим в беспрекословном подчинении своих соплеменников?
И не это ли великое предательство стало причиной гибели Киевской Руси? Ведь говорил автор «Слова...»: «Тяжко голове без плеч, беда телу без головы» – не так ли и земле Русской стало тяжко без твёрдой почвы под ногами, без её древних, надёжно охраняющих наших предков от бед и напастей богов? И уж не потому ли вскоре русский народ «изронил жемчужную душу из храброго тела через златое ожерелье» и «пересел из седла золотого в седло рабское» – оказался под многовековым татаро-монгольским игом?
Именно с тех пор как «пал позор на славу, ударило насилие на свободу, бросился див на землю», на нашей Родине и «поникла трава от жалости, а дерево с горем к земле приклонилось». С внезапной, ничем не обоснованной переменой веры произошло подавление национального «иммунитета» и у русских появилась рабская психология христианства, когда своих сильных, умных и добрых богов-«дедов» заменил чужой богочеловек непонятного происхождения, с заповедями, по которым приличные люди должны жить и без указки свыше (что наши предки и делали!), с труднопроизносимым, чуждым русскому уху именем (это сейчас, спустя тысячелетие, мы привыкли к нему, но как далеко оно от наших Алёнушек и Иванушек!).
Конечно, нельзя жить без Бога. Но я и не призываю к безбожию, я всего лишь говорю: моим богом должен быть «Иван Иваныч»! Мой бог – русский! Мой бог – старший член моей семьи, «дед», наставник, а не чужеземный надсмотрщик, лишающий меня надежды за любую провинность, но тут же другой рукой продающий за деньги талоны на вечную жизнь любому убийце невинных...
Истинный бог всё видит и всякому путь указывает. И автор «Слова...» предупреждает нас: «Вещий Боян давно припевку, разумный, сказал: «Ни хитрому, ни умелому, ни птице умелой суда божьего не миновать!»