«За бронзой золото цокопыт заслышало сталезвон. Беспардон дондондон. Соринки, соскребая соринки с заскорузлого ногтя. Соринки. Ужасно! И золото алостью залилось. Сиплую флейтой ноту выдул. Выдул. О, Блум, заблумшая душа».
Как вам? Знаменитый «Улисс» Джойса. Тысяча страниц, есть места и поцокопытнее. Критики в восторге, читатели в недоумении. Вы думаете, это «поточит» сознанием его безблумный герой? Нет, это текст от автора. Очень умные люди назвали такой приём «словесным моделированием музыкальной материи». Красиво. Но как этот «саблезвон» читать, никто не объяснил. В результате «Улисс» возглавил мировой хит-парад недочитанных книг. И ладно бы Джойс развлекался подобными литературными экспериментами у себя на даче и не тревожил покой пишущей братии, так нет – у него нашлись многочисленные последователи, и весьма талантливые! И все бросились «работать с языком». Такого наворочали...
Пример второй.
Потомок конкистадоров Хулио Кортасар в великолепной в целом «Игре в классики» мало того что сам совершенно запутался, что за чем должно идти в его произведении (и перепоручил в конце концов это выяснить своему читателю), так ещё и выдал вдруг главу, в которой через строчку поместил рассуждения своего героя о жизни и текст читаемого в это же время этим же героем романа. Уяснить себе смысл данного литературного экзерсиса невозможно, хоть переверни книгу «вверх ногами», хоть читай её в полной темноте. (Замысел автора как раз понятен – его герой настолько поглощён своими мыслями, что не в состоянии вникнуть в смысл прочитанного, но вот воплощение этого замысла... Читатель ведь ни в чём не виноват!)
При этом у Свифта даже лошади говорят нормальным человеческим языком!
Это всего лишь пара взятых наугад примеров из творчества уже давно и бесповоротно признанных мастеров художественного слова, а сколько бреда порой выдают современные «экспериментаторы»?!
P.S. Не желая никого обидеть, я лишь хотел на приведённых здесь примерах из знаменитых произведений всемирно известных писателей показать, насколько всё относительно в этом извечном споре – писатель или графоман? И грань между ними – лезвие бритвы!