Вы знаете, а я вчера держал рукой звезду,
Она вся синяя была, упавшая во мглу,
Все нервно говорила мне о счастье в небесах,
Но я не мог и не хотел вернуть ее назад.
Исколота отечность рук, седая боль зрачков,
Она бежала вглубь себя от жлобских дурачков,
Манерный нос был вдавлен в лоб так, словно от удара,
От приземления в погост свободы Амстердама.
Звезда была среди своих величественно светлой,
А здесь, уставшая светить, свернулась в человека.
Я этот казус бытия принес в уме домой,
Как ценник с цифрами того, что стоит быть собой.
На небе в образе своем прекрасны мы, глубоки,
Нас окружает красота светил, что одиноки,
И сверху кажется земля — овальной и пустой,
Нас манит чувство полноты и простоты земной.
И внешность отражает то, что в нас самих внутри.
Все бренно и проходит, друг, куда ты не беги,
Безмерна только вера в то, что скоро всем ****ец,
Что даже у вселенной есть какой-то там конец.
Безличен факт, на сердце ноль, но я ее простил
За то, что в духе оправдал нехватку теплых сил.
Насколько сердцем мил и слаб, настолько точен мозг,
Все люди камни пустырей с сердцами светлых звезд.
Бывает хочется сбежать от всех в само себя,
Под одеяло, в шкаф любви, в безличие угла,
Так, словно в темноте, уже чудовища не те,
Так, словно там читать легко не вслух и лишь себе.
И если вдруг из пустоты, когда совсем не ждем,
Бросается на шею лжец, подонок или вор,
Лишает счастья только то безумием косым,
Что он с повадками тебя, с лицом твоим, родным.
Звезда была среди своих величественно светлой,
А здесь, уставшая светить, свернулась в человека,
Я этот казус бытия принес в уме домой,
Как ценник с цифрами того, что стоит быть собой.
Вы знаете, а я вчера держал рукой звезду,
Она вся синяя была, упавшая во мглу,
Все нервно говорила мне о счастье в небесах,
Но я не мог и не хотел вернуть ее назад.