Ага, океан – мутноват и солон,
И даже под блюз невозможно горек –
Мычит вечерами – Shalyapin Solo,
Скулит, как пружины солдатских коек,
А я выхожу разделить с ним тяжесть,
И, глядя на блики огней Эмпайра,
Бреду по остывшей пустыне пляжа –
Сошедший с дистанции дохлый стайер –
Слезливый мерзляк-ветеран грэйхаунд,
Ворчливый призёр инвалидных гонок...
А знаешь, так скучен зимой Мидтаун,
И голос у ветра по-бабьи тонок.
Здесь приторна водка, вино сонливо,
Продвинутый бойлер всегда исправен,
А чайки, кружась над водой залива,
Орут, точно их ущемляют в праве...
Каком? – да клевать пирожки с помойки,
Толстеть и вальяжно ходить по пляжу,
И я – чижик-пыжик с Фонтанки-Мойки –
За все их свободы налью и вмажу.
Здесь ночи разлиты холодным дёгтем,
И путь над водой недоступно млечен…
Но слышится: кто-то – беззвучно-лёгкий –
По угольным волнам идёт навстречу.