Лишь прогнившие пни и волков завыванье,
Непролазная топь и сплошной бурелом,
За какие грехи нам дано испытанье,
Пробираться по кочкам сквозь хлябь напролом.
Не поможет ничто, ни молитвы, ни святость,
На звериной тропе сам себе царь и Бог,
И не сможет никто твою гибель оплакать,
А пока лишь в судьбу свою вера и рок.
От нещадных своих в Бога-матерь проклятий,
Не останется даже заметных следов,
Места нет для хандры, и тоски, и апатий,
Вдалеке от людей и больших городов.