Через двадцать четыре часа, Я клянусь, ничего не изменится, Будет так же наивна слеза И надменна Большая Медведица. Сутки валятся навзничь и прочь, Подобляясь степенному разуму, Акцентируя день или ночь, Сопрягаясь овальными пазлами. Ничего не имея взамен Так легко распластаться и каяться, Умаляя сверхчувственный тлен Отпечатками паспортных пальцев. Всё пройдет и туда и сюда, Но немного для счастья останется, Эти двадцать четыре часа, Что так тянутся, тянутся, тянутся…