Эксгумация завораживает. И даже иногда тревожит. Вот, кажется, ты умер – и всё в порядке. Лежишь себе тихо-мирно, никого не трогаешь, смотришь в звёздное небо сквозь крышку своего последнего пристанища, и вдруг…
Хотя я о другом. Ну хорошо, полежал ты так час-другой, небрежно и легкомысленно потягиваясь в предвкушении сладкого бесконечного сна, затем недельку-другую повыбирал себе удобную позицию, чтобы как следует раствориться в вечности, повспоминал, наконец, какое-то время безумно приятные слова родных и близких в минуту последнего прощания, ну а дальше-то что?
Годы летят, дожди сменяются снегопадами, засухи – дождями; земля над тобой всё более уплотняется, прогнившие доски гроба под её прессом сыплются трухой на лицо. Но ведь больше ничего не происходит! Старые друзья о тебе давно забыли, новые что-то не спешат в гости. И ничего не слышно о «Спартаке» и о последних котировках валют. Да…
И тут – представь! – где-то сверху, у самых звёзд, слышится вдруг едва уловимый твоим мёртвым ухом, но такой знакомый и желанный звук – радостное до-мажорное позвякивание металла лопат, сдобренное жизнеутверждающим матком бедолаг-могильщиков, проклинающих суглинистые почвы и неповоротливое правосудие! Представил? То-то!
Но нет, погоди, ты ещё не веришь… Ты только начинаешь несмело надеяться, суетливо сведя в посмертной судороге не избежавшие тлена мышцы туловища; твои слипшиеся внутренности диссонансом предчувствия откликаются на надземную суету, а развалившийся на части мозг всё же успевает ухватить ту самую последнюю одинокую мысль и беспокойно бьёт ею в стенки треснутого черепа: «Не забыли! Помнят! Ждут!! Копают!!!»
И ты уже представляешь, как легко пробьёшь головой дубовую крышку гроба и, взметая приветственным салютом комья земли, вскочишь навстречу своим ночным визитёрам и протянешь к ним закостенелые руки в порыве нечеловеческой благодарности за столь неожиданное избавление от вселенской скуки, приведя их тем самым в лёгкое замешательство и породив очередные наивные байки о живых мертвецах...
И действительно, уже через несколько минут под взламываемую крышку гроба вдруг врывается мощной струёй воздух, много свежего воздуха – вся роза ветров, кажется, устремляется в этот миг туда, где лежишь ты с плохо скрываемым выражением счастья на почерневшем лице и упиваешься, упиваешься, жадно двигая отвалившейся челюстью, этим пьянящим воздушным потоком, этим неожиданным вниманием и вожделенным общением, этими нежными сладкими прикосновениями тонких пальцев девушки-судмедэксперта к твоей разложившейся, но ещё ой какой чувствительной плоти… Ах!..
Ну и что ты теперь думаешь об эксгумации? Не есть ли это одно из самых удивительных порождений человеческого разума?