Ты помнишь, какая погода была, Как в небо смотрели два черных ствола И падали в озеро тушки жар-птиц, И слезы стекали с расстроенных лиц Невольных свидетелей этого зла Прошедшего лета восьмого числа Июля примерно в двенадцать часов, Ты помнишь, шофер Артамон Кузнецов, Как бес хохотал и причесывал бровь, Ты помнишь, текла разноцветная кровь Волшебных пичуг по немым небесам, Шофер был сперва обнажен, как Адам, Но после, увидев детей и старух, Оделся и стал демонстрировать слух, Он пел про малиновку и журавлей, Про птиц перелетных с турецких полей, И, слушая нежный его баритон, Никто не сказал бы, что именно он, Охотясь сегодня почти неглиже, Жар-птиц перебил на седьмом этаже, Которые крылья с размахом крестов Раскинув, роняли из клювов птенцов, Ты помнишь, как самый последний самец В ночи фейерверкнул и тоже исчез, И ты ухватила меня за рукав И тихо сказала, что я был неправ, Что если бы все уважали закон, Не смог бы жар-птиц истреблять Артамон. Ты помнишь, как чудо пускали в распыл? Ты помнишь? Не помнишь? Я тоже забыл.