нет во мне ни чеканного золота, ни душистого перца, ни плодов какао. только чувствую, как язык проколотый дарит богам продление жизни струйкой карминовой, тенью рысьей, пятнающей сторожевые скалы. и я слышу уже в грозовых раскатах, /Чак нисходит стрелой крылатой/, как молоко Тикаля пенится, истекает из груди моей. Белый хлопок по подолу цветами вышит я петляю меж горных тропок и ракушки звенят от ветра только ветер меня и слышит, и за мною, как тень струится. на ладони - пыльца и цедра - приманить колдовскую птицу. /просыпается Чичен-ица/ у свободы певца - кецаля, изумрудов прекрасней перья, никогда мне цветов не славить, как потомкам шальной Иш-Чели. /и цветы, расцветая, пели/. никогда не не ходить по тропам, созывая колибри мёдом, и не ткать под священным древом. /обагренные кровью стопы опускаю в живую воду/ и сажусь от Ицамны слева.