А в окна бились майские салюты.
И граждан, оккупировавших сквер,
вело на Варшавянку почему-то.
И купол дальней церкви багровел.
А ты пил чай с лимоном и обидой.
И вздрагивал: салют тому виной?
И проклинал меня с моим либидо
сезамовым, и всё смотрел в окно,
на наглые в своём цветенье ветви
вишнёвых парий в сквере городском,
и ждал, когда любовь из безответной
в слепую превратится. Босиком
ты шлёпал по трескучему паркету
и – колдовал, и обмирал, и врал.
И – обманул. И – подарил полсвета.
А время шло, и солнечный коралл
ушёл за церковь. Время шло и вышло.
И стало ночью, утром и росой.
И ты смотрел, как в ней сверкают вишни.
Счастливый. Состоявшийся. Босой.