Пора безысходности. Бед навалилось до чёрта. Идёшь по этапу с названием "трудное время". В минуты отчаянья просто завидуешь мёртвым, Но каждому выпадет шанс оказаться мертвее. Мертвее, чем заживо в мумию высохший Ленин, Мертвей лесбиянки, уснувшей на собственной свадьбе, Мертвее неискренних слов на чужом юбилее И хватки врага вместо дружески тёплых объятий. Мы от наблюдателей прячемся в мёртвые зоны Докучливо-пыточных камер и под перископы. Скрываемся в мёртвые пустоши мёртвых сезонов, Алголом пытаясь писать сокровенные строки. На мёртвой латыни безжизненны мудрые фразы. Прозрение мёртвых закручено в мёртвые петли. На всякие слёзы - прошенья чужих эвтаназий Спешим отмолчаться, нам так милосерднее - медлить... Смеёмся над глупым, отчаявшимся Елисеем, Но ходим по самому краю, как выживший Сталкер. И с каждой минутой в смятенье своём роговеем Живую и мёртвую воду меняя местами. С блаженным лицом в ожидании собственной смерти Свершаем свой грех обращения в злые кликуши. И, вены кромсая, и, плача, порой, до рассвета По воле своей превращаемся в мёртвые души. Пока интервал твоих дат не впечатан в надгробье Не нужно себе сочинять никаких эпитафий. Живое тепло отзовётся живою любовью. Во всякое трудное время. На каждом этапе...