Знаешь, Господи, есть у тюрьмы один, Но вполне ощутимый плюс - Резче чуешь распятие на груди И падения горький вкус. Его голос мне тоже вполне знаком - Им кричит во дворе толпа. Суд церковным вещает мне языком, Но я тоже не столь глупа - Из окошка виднеется и помост, Что по мерке мне в аккурат. Мне стоять на нем скоро во весь мой рост, Перед встречей с тобой у Врат. Жанну к битве ты звал средь осенних страд, Деву вел ты в последний бой. Без имен и знамен, без иных преград Я предстану перед тобой. Ведь, в конце-то концов недалек тот час, Когда мне обратиться в прах. Так что пусть уж меня разрешат сейчас В моих малых мирских делах... Список их невелик, и пропеть бы песнь - Так едва наскребешь слова. Помнишь, как брали мы Орлеан и Реймс? Как кричали "Жива, жива!"? Как ломала стрелу, что вошла в плечо, У сто первых по счету стен? Как горела в беззвездной ночи свечой, И теперь вот сгорю совсем. Нет, Господь, не жалею, ничуть. Ничуть. И коль скоро повержен враг, Мне уже все равно, где закончить путь. Почему бы тогда не так? Об одном лишь хочу я просить в ответ, В час пока мы с тобой одни. Отрази лишь на миг мой угасший свет в орифламме над Сен-Дени...