Знаешь, внучок, как лет пятьдесят назад, Я этой ночью снова кричал во сне. Если помру, то некому рассказать Будет потомкам нашим о той войне. Я ведь не виноват, что остался жив. Каждому час положенный отведён. Шел я с руками голыми на ножи Так же, как тот, чьи кости скрывает дёрн. А в январе на Волхове холода. Мы в окружении, нету к своим пути. Помню, как просто полз, не пойми-куда. Там погибали девять из десяти. Знаешь ли ты, внучок, как жевать ремень? Или, к примеру, сколько варить сапог? Как пролежать на мокром снегу весь день, Не ощущая к вечеру рук и ног? Слышал ли ты, как с воем летит снаряд? Как заставляет в ужасе столбенеть? Как, разрываясь, лупит во всё подряд, В кашу смешав подводы, людей и снедь? Знаешь, как быть от смерти на волоске? Воину, не до радужных юных нег. Мёрзлые топи, и мессер идёт в пике, В точку, где ты по уши зарылся в снег. Знаешь, когда в атаку глаза в глаза... И понимаешь, может, в последний бой. Просто поверь, про это не рассказать. Борешься не с врагом, а с самим собой. Знаешь, не по указке из стен Кремля, Насмерть стояли те, кто в земле лежит. Просто пойми, что это твоя земля. Просто запомни, как драгоценна жизнь.