Молодость – время действовать, зрелость – действовать и делать выводы, старость – делать выводы. Написала. Прочитала. Сделала вывод: я болтаюсь между зрелостью и старостью. Раньше писала план, чтобы не забыть. Теперь «Записки чукчи...» на форум Эксмо, чтобы вспомнить. Раньше любила любить. Теперь люблю про любовь читать. Раньше, когда муж задерживался, боялась, что у женщины. Теперь боюсь, что у врача. Износилась, истратилась. Стала пугливая и ленивая. Вот муж – другое дело. То ли силы правильно рассчитал и на всю жизнь равномерно распределил, то ли природа расщедрилась. - Заинька, может… - Заинька не может. - А если поуговариваю? - У тебя столько слов в запасе нет. - А если ещё и баньку натоплю… шампанского принесу… море пообещаю… - А море Красное? А можно Адриатическое? А когда?
Все-таки мы – женщины – очень неустойчивые: знаю ведь, что обманет - по крайней мере, с морем - а устоять не могу: - Тогда на две недели! - Уговорила. - И чтобы отель пять звёзд! - Согласен. - И… - Всё, что угодно!
Услышав такое заманчивое предложение, голова моментально объявила автономию несговорчивому телу и предательски кивнула: «Я согласна!» Остальная часть организма голову не поддержала: «Твоего мнения никто не спрашивал, продажная ты наша. В любви голова - дело десятое. Точнее, вообще не задействованное!» - Значит, договорились! - сказал муж и метнулся за дровами для бани.
Как сложно всё становится с возрастом! В молодости для любви было достаточно наличия объекта и места. - Я хочу красиво! - кричу я вдогонку объекту. - Я занавески задёрну-у-у... - на ходу отвечает он. Сажусь за стол, надеваю очки, открываю ежедневник. «Сшить чехол на стул». Вычёркиваю. «Переписать суд Манюньделя». Вычёркиваю. «Обсудить с Т.Л. программу на юбилей». - Татьяна Львовна, - сладко пою в телефонную трубку. - Мы договаривались созвониться. Я на даче, а здесь - в деревне - связь плохая. Вы мне... пожалуйста... не звоните... пока... Я потом сама вас наберу. Спасибо». Бельё с розами заправлено, баня истоплена, любовь намыта, занавески задёрнуты.
- А ты детям позвонил? - Позвонил. - Хорошо.
- А тёще? - Моя тёща - твоя мама, если что. Позвонил.
- А что детям и тёще сказал? - Что мы пошли в баню, а телефоны брать не будем. - Правильно.
- А дверь на ключ закрыл? Или опять соседка на беседу придёт?! - Закрыл. Не отвлекайся. - Не отвлекаюсь.
И тут зазвонил телефон. - Блин! - взревел муж. - Опять телефон забыл выключить!
- Что у вас случилось? - тревожно спросила я. - Мамочка, - отозвалась трубка Маруськиным голосом. - Ты только не волнуйся. Я хочу предупредить тебя, что когда вы с папой из деревни вернётесь, то квартиру не узнаете. А так-то у нас с Пашей всё хорошо. Папа сказал вам пока не звонить, так что отключаюсь. Под аккомпанемент гудков я испуганно посмотрела на мужа и трясущейся рукой отдала ему телефон. - Она сказала, квартиру не узнаем. Через мгновение муж уже кричал, что есть мочи, в трубку: - Маруся, доченька, что у вас стряслось? - Мы уборку сделали. Всё теперь блестит! - услышала я, приложив ухо к другой стороне телефона. - А Паша унитаз сейчас чистит. Не волнуйтесь! Я больше звонить не буду. И Маня опять отключилась. Муж посмотрел на меня и сказал: - Вот видишь, дети уборку сделали... всё хорошо... кажется.. Он ещё сказал что-то «успокоительное», правда, сказал не очень уверенно. Я не выдержала и, выпорхнув из-под одеяла, заметалась по спальне. - Паша унитаз чистит. Чего хорошего?! - рассуждала я вслух. - Ой... Кажется, догадалась. Он мои деньги за вчерашний банкет потерял! Точно! Сто процентов! Звони Пашке! Немедленно!
Через полчаса, когда выяснилось, что деньги целы, Маша и Паша здоровы, машина в гараже и не разбита, а дети просто решили порадовать нас и сделать капитальную уборку, я, наконец, успокоилась и мы... ... и мы пошли пить чай.