Природа еще не успела толком нагреться, после ушедшей зимы. На ней еще оставалась броня зимней прохлады. Как на улице Бронной, которая получила свое название от Бронной слободы, где в 16 – 17 веках селились оружейники, работавшие в броне. Недалеко от улицы Малая Бронная сидела девушка на лавочке и ела пирожок с рисом. Вокруг себя она ничего не замечала и была неприступная как броня, а мир ее заключался в пирожке и рисе. Пирожок – суша, а рис это все то, что находится на суше. Откусывала она его по маленькому кусочку и в руках держала пакет еще с двумя пирожками, наверное, такие же с рисом. Она смотрела вдаль, которая для нее заканчивалась на кончике еще не съеденного пирожка. Все бы так и продолжалось, пока на лавочку не присел парень, развалившись, как у себя дома. Вытащил мужской журнал с жирными пятнами на страницах и принялся просматривать его. Он обратил внимание на однообразные движения соседки по лавочке, в течение уже 30 минут. Они заключались в подношении пирожка ко рту и возвращение его в исходное положение. Но все же он решил почему-то, обратиться к ней. - А вы только пирожками питаетесь? – спросил ехидно он. - А, что? – явился сам собой ее банальный ответ. И тут парень решил немного изменить плоскость разговора. - А как вы отличаете пирожки, они же одинаковые, а начинки не видно? – спросил, смеясь, он. - А ты про Буриданова осла, знаешь? Напомню. Его поставили на одинаковом расстоянии между двумя абсолютно одинаковыми охапками сена. Бедный осел, не смог выбрать, из какой охапки есть, и говорят, так и умер с голоду. А я свой выбор с закрытыми глазами знаю, - усмехнулась девушка. - Зануда, вы! Да, и ответ ваш сто пудов, я знал, что будет вот таков! - выпалил парень. И на «ты» мы еще не переходили, - добавил он. - Голодный, небось, - ответила она и протянула ему один из своих пирожков. - А два можно взять, - спросил безобидно парень. - Бери все с пакетом, только уходи, - вздохнула незнакомка, расставшись со своим богатством только что. - А я еще вернусь, лавочка общая, воскликнул парень в ее сторону, чтобы доказать свое какое-то я. И ушел что-то, напевая себе под нос. Он шел большими шагами и с наслаждением откусывал от пирожка большие куски. И я совсем не причем, она сама мне их отдала, - подумал он, без вмешательства совести. А журнал остался лежать на лавочке. Девушка взяла его с собой. Будет во что завернуть следующие пирожки, - подумала она.