В общем, посидели мы часик с Пашей, покурили, поговорили про жизнь и службу. Собрался я дальше обход делать. Тут рядовой Карнышов мне и говорит:
- Товарищ лейтенант, чуть не забыл! Хотите, я Вам Ихтиандра покажу?
- Что за Ихтиандр?
- Это так не расскажешь, видеть надо.
- Ладно, показывай.
Паша подошёл к двухсотлитровой пожарной бочке (воды в которой отродясь не было) и постучал кулаком в деревянную крышку:
- Ихтиандр, сын мой, ты слышишь меня? – Сказал он громко.
Крышка бочки откинулась, и на свет божий как чёртик из табакерки выскочил молодой солдат в шинели и шапке. В руке он держал небольшой огнетушитель. Отработанным движением боец поднёс его ко рту, задрал голову и протрубил незамысловатую мелодию, после чего снова погрузился в бочку и накрылся крышкой.
Картина, действительно, произвела впечатление. Немного придя в себя, я спросил:
- Ты чего, Паша, над молодым издеваешься?
- Да этот козёл, - пояснил дежурный по штабу, указывая на бочку, - хотел из части свалить. Вовремя задержали. Начальник штаба приказал мне его до утра охранять. А куда я его дену? Кабинеты все заперты, а в казарме его или побьют, чтобы не бегал, или он опять сбежит, а мне отвечать. Я его сначала возле себя усадил, поговорить пытался, чтобы не скучно было, но он нудный. Вот, пришлось из него Ихтиандра сделать, чтобы глаза не мозолил.
- Понятно, - только и сказал я. Посмеялся, попрощался с Пашей, да и пошёл восвояси.
Воистину, говорят, кто в армии служил, тот в цирке не смеётся. Потому что в армии каждый день цирк, а в стройбате – особенно.