Как всё-таки любой из нас раним, когда тот образ что в душе храним, совсем не важно - о себе или о мире, об идоле, воззреньях иль кумире, другой принять по-своему захочет. Мы сразу в крик, что он не только топчет, поганит то, что нами… без зазрений. Ещё, мол, видится такое подозренье, что главным он замыслил нашу веру распять на крест как бредни или скверну. В надрыве бурь охрипших голосов, мы прыгаем (простите) из трусов, не исключив из доказательств крови драк. И тривиальность фразы - «Сам дурак!» мы тоже держим неплохим подспорьем в сиюминутном, глупом сутью споре.
Уподобляться критикам латунским, простительно, как мыслю, лбами узким. А глупость про рожденье истин в споре, пусть встанет в ряд надуманных историй. Зерно от истины в забвении не канет, и прорастёт лишь на культуре пониманья.