Такое большое, слепяще-скушное, Миллиардолетне-громоздкое, Оно светило когда-то Пушкину, Светило Есенину, Маяковскому... Ловило взглядом светильим мутным Кошмары пуль, веревок и ножей, Цветаеву сентябрьским утром Лучами силилось снять с вожжей. С луной переглядываясь, не дышало - Легко ли быть подневольным зрителем? Душа, она ведь есть и у шара, Горя, освещающего действительность! И, часто так, заходило с вопросом Одним и тем же - в румянец небо! - Поэтом быть, ведь это не просто? Поэтов людям поднять в цене бы!..
Мне страшно глядеть на него под вечер, Когда оно, сострадая, меркнет: Стыдитесь, оно в сто раз человечней Любой человечьей мерки.