За нами наблюдают. Это я вам точно говорю. За мной-то уж наверняка. И вовсе никакие не инопланетяне (это — само собой). Вспомните «Остров пингвинов» или «Степного волка». Или Библию, наконец. Да просто выгляньте в окно! Видите глаза? Это Они. И вся наша жизнь есть не что иное, как Шоу для них, для Бессмертных. И там, в горних высях, они не просто режиссируют всё, что здесь происходит, но и следят за этим Шоу Человеков, смакуют его как зрители, делятся друг с другом впечатлениями, выдумывают новые коллизии сюжета.
Я, например, уверен, что сценами с моим участием непременно должен руководить… сам Великий Маэстро Сальвадор Дали! Только он может столь изящно потешаться над моей жизнью и при этом так громко хохотать, что даже здесь, на Земле, мне часто бывают слышны отголоски его смеха, гомерического и истерического, как он сам бы его назвал.
Как это обычно происходит? Почему бы нам не присвоить на время привилегию Бессмертных подглядывать и не посетить инкогнито одно из их заседаний по поводу сценария очередной серии из мыльной оперы под названием «Жизнь одного бестолкового человека»?..
...Дали начал издали, предварительно не забыв к всеобщему негодованию испустить ветер немалой угарной силы (громче всех возмущался Ницше, у которого вечно заложен нос). Председательствовал сегодня автор знаменитого «Трактата о пуке», и ему многое было позволено.
— Друзья, в этот раз нас ждёт истинное удовольствие! — Сальвадор хитро улыбнулся и закрутил левый ус. — Даже вам, Фридрих, понравится!
Ницше презрительно фыркнул.
— Да-да, — подтвердил Дали, — и удовольствие обещает быть весьма эстетическим!
— Не понимаю людей, которые не ищут с утра до вечера эстетических удовольствий, — самодовольно вставил Флобер, и все вокруг захихикали.
Ницше обиженно выпятил нижнюю губу.
Дали выдержал паузу, размышляя, продлить ли удовольствие от обожаемых им коллективных насмешек над Ницше или сразу перейти к анонсированному «эстетическому удовольствию». Поправив правый ус, он мужественно решил продолжать собрание Бессмертных.
— Наш герой, как мы все знаем, поэт, натура нежная, впечатлительная, — напомнил он своим товарищам по Вечности. — Его любовные переживания зашли в полный тупик, и если мы добавим в сценарий немного экстрима, чего-нибудь необычного, уверен, сегодня будет на что посмотреть!
— А не достаточно ли с него прошлых серий? Может, стоит сделать паузу и помедитировать? — попытался вступиться за меня сердобольный Вивекананда.
— И что же он тогда запишет в своём дневнике? — Страсть Дали к дневникам была общеизвестна, и все почтительно затихли. — С вами, Свами, одни проблемы. Вам бы, Свамба (это Дали так пошутил), только медитировать!
— Кстати, нравятся ли вам дневники Кафки? — неожиданно спросил серый человечек с острой мышиной мордочкой, скромно сидящий в углу Бесконечности.
— Мне нравятся любые дневники… — Дали мечтательно закатил глаза, но вдруг загрустил: — А вот кафкианские меня почему-то пугают…
Все детские страхи всплыли у Дали в памяти, навалились на него, как старые вещи с антресоли, и он снова (как всегда, удачно не к месту) самым естественным образом потряс воздух и основы благовоспитанности.
— А меня нет, — возразил человечек, слегка поморщившись, — я написал их.
Дали опять пришлось издать возмущавший всех звук – теперь чтобы разрядить обстановку и скрыть смущение.
— И всё же, шоу должно гоуонить, не правда ли, Фредди? — поспешил он сменить тему.
Откуда-то издали послышалось знаменитое стринговое начало великой песни. Моцарт недовольно отвернулся, а Джон, он же Леннон, сплюнул с досады, прошипев: «Попса».
— Посмотрите, как он переживает, — продолжал между тем Дали, — хотя сам не раз заявлял, что ждёт конца отношений со своей очередной пассией, бесстрашно идя навстречу судьбе с надеждой на будущее!
— А я всегда считал: не много ли внимания мы уделяем этому незначительному персонажу практически без реплик и почти без сцен? Тоже мне Наташа Ростова! — Седовласый бородатый старик причмокнул губами и почесал затылок соседу, затем, спохватившись, извинился и проделал ту же процедуру со своей головой.
— Вот я и предлагаю активизировать события, — закивал Дали, — и придумать совершенно неожиданный ход в этой несколько уже наскучившей пьесе.
Тишина на мгновение воцарилась в Вечности, успокоив ненадолго все мировые процессы. Кое-где даже послышался храп.
— А отправим-ка его на Марс, господа! — реплика Уэллса оживила обстановку и разбудила спящих.
— А его там кто-нибудь ждёт?
— Нет, конечно, но в этом-то вся и шутка! Смотрите — вон уже и зелёные человечки собрались! Включите звук, послушаем, как наш герой облажается в очередной раз, безуспешно пытаясь выполнить миссию по установлению контакта с внеземным разумом — вековую мечту человечества…
И вот уже пошли титры, Шоу началось…
...Красная планета, четвёртая от Солнца. К её поверхности, вырастая из маленькой светящейся точки, медленно приближается ракета неизвестного происхождения. Грубо брякнувшись о землю (о марс?), она наконец замирает невдалеке от собравшихся на утреннюю пробежку местных жителей. Они нисколько не напуганы, скорее раздражены.
Открывается круглый заржавленный люк и из него вываливается какое-то нелепое существо…
— Опять они… — удручённо сказал высоким скрипучим голоском один из зелёных человечков.
— Они падают, как метеориты зимой, — подтвердил другой и повернулся к остальным. — Что будем делать на этот раз?
— Разве нельзя и этого… как предыдущих?
Пауза выткалась из сомнений и раздумий. Наконец тот, что сказал про метеориты — по-видимому, старший из них, — закачал зелёной головой:
— Нет, в этот раз нужно попробовать хотя бы осмотреть его.
Все одобрительно заскрипели своими тенорками.
— Отнесём его на Базу и там разделаем...
При этих словах существо из ракеты зашевелилось и попыталось подняться на ноги. Кажется, оно обладало какими-то зачатками разума. Его блестящая кожа, испещрённая множеством странных точек и складок, раздулась, а само оно вдруг стало издавать звуки, отдалённо похожие на разумную речь.
— Они, оказывается, ещё и разговаривают! — прошелестело по рядам аборигенов.
«Приветствую вас, о марсиане!» — хотело сказать существо, но этого никто не услышал. В эфир вылетела следующая фраза:
— Вот б…, пылищи — п...! Ещё эти зелёные лилипуты, мать их!
Хозяева Марса в шоке остановились.
«Я прилетел на вашу прекрасную планету с Земли и привёз вам дары земные!» — хотело сказать существо дальше, но вместо этого человечки услышали:
— Ну и хрень! Ни деревца, ни домика… Где бы отлить?
На этот раз старший, наконец, не выдержал.
— Что вы себе позволяете? — запищал он. — Мерзкое отвратительное существо с третьей планеты!
Существо громко отрыгнуло и смачно отхаркалось. Зелёные человечки поморщились в ужасе, некоторых стошнило. (При этом существо было уверено, что оно лишь немного икнуло и кашлянуло...)
...Даже на Марсе послышалось одобрительное кряканье Дали.
— Вот это класс! — восхищённо воскликнул он. — Я знал, что он не подведёт!
— И это ваше «эстетическое удовольствие»? — злорадно сверкнул глазами Ницше.
— Не понимаю людей... — начал было Флобер, но Дали его перебил.
— Фридрих, вы просто слабак! — весело сказал он. — Сделаться безумцем, как вы, может каждый, а вот не свихнуться…
— Я избираю для себя вашу несправедливость как предначертанный для меня удел, — смиренно ответил Ницше, и все поняли, что он опять проиграл их вечную дуэль.
— А как вам его способности представлять собой всё человечество? — не оставлял его в покое Дали.
— Человек — негармоническая, колеблющаяся форма между растением и призраком, — снова процитировал самого себя Ницше.
Дали рассмеялся и пригласил всех присутствующих смотреть дальше…
…«Я представляю в своём лице всё человечество!» — гордо вскинув голову, должно было, казалось бы, сказать по протоколу существо на этот раз, но прозвучало так:
— Этот недоношенный, зелёный от асфиксии карлик, видать, у них главный…
«Недоношенный карлик» открыл в негодовании рот, но не смог вымолвить ни слова. От возмущения он даже стал немного розовым.
— Он нам не оставляет выбора… — наконец тихо сказал он товарищам и предложил внезапно напасть на существо и попытаться обезвредить его…
...Дали заметил, что все слишком увлечены сегодняшним Шоу, и никто не слушает его «параноидально-критические» комментарии к действу. Он же всегда стремился быть в центре внимания. И тут челюсти его мозга свела очередная гениальная идея.
— Я спешу ему на помощь, господа! — возбуждённо воскликнул он и, не дав Бессмертным опомниться, шагнул из Бесконечности на Марс…
...Существо лежало на Базе (это оказался небольшой отполированный столик из какого-то местного материала) и жалобно попискивало. Его пять конечностей (одна круглая блестящая, с чем-то шевелящимся внутри — поменьше, и четыре — побольше и подлиннее) неуклюже свисали с Базы и непрестанно шевелились.
Воля существа была парализована особым газом, который мог выделять в любом количестве любой марсианин для самозащиты. (Конечно, газа одного маленького человечка едва ли хватило бы, чтобы обезвредить такого монстра, но когда по команде ухнули все разом...)
— Вовремя пукнуть куда важней, чем об этом принято думать! — одобрительно воскликнул появившийся ниоткуда Дали и пожал руку старшему из зелёных человечков.
— Ну, что тут у вас? — вежливо спросил он, осмотрев существо.
— Да вот, — развёл руками старший, — можешь сам посмотреть, Сальвадор...
— ...Ну, это уже слишком! — ревниво воскликнул Ницше. — Можно подумать, что Дали знают во всей Вселенной!
— Правда всякой выдумки странней, — мрачно возразил ему По.
— Фантазия человеческая беспредельна, — подтвердил Уэллс, — я сам знавал одного фантазёра, кремлёвского…
— …Ты слышал, как оно выражается? — продолжал марсианин. — И это «всё человечество»?
— Это один из людей…
— Но ведь остальные такие же?
— Мы все созданы по образу и подобию, — пожал плечами Дали.
— Не богохульствуй, Сальвадор! Хотя, если вы все похожи…
— Богохульство есть лучшее украшение языка, — весело возразил Дали. — И что вы с ним намерены делать?
— Не знаю… Может, ты его заберёшь?
— Он не Бессмертный.
— Ты ведь тоже когда-то был не Бессмертный?
Дали обиженно поморщился и приподнял движением губ усы.
— Я всегда был Бессмертным!
— И всё-таки, вы оба люди.
— Это ничего не значит. Один умный француз, друг мой, сказал, что между двумя представителями рода человеческого сходства меньше, чем между двумя различными животными.
Зелёный человечек задумался и внимательно оглядел стоящих вокруг в молчании соплеменников.
— Для нас вы все на одно лицо, — наконец сказал он и вдруг достал какой-то длинный блестящий предмет. — Значит, ты от него отказываешься?
Дали снова рассмеялся.
— Вообще-то, я хотел помочь ему, но жутко интересно посмотреть, что вы с ним будете делать!
— Смотри, — равнодушно сказал марсианин и поднял свою длинную блестящую палку. — Сейчас мы отрежем ему голову…
Он нажал какую-то кнопку, и палка завибрировала. Существо на Базе заволновалось. «Эй, друг мой! — хотело выкрикнуть оно. — А как же дипломатическая неприкосновенность?» Но вместо этого вышло:
— Ну ты, сморчок салатный, убери свою фиговину, пока я не разнёс весь этот ваш грёбанный Марс!
— Ты слышал? — удовлетворённо сказал «сморчок» и приблизил «фиговину» к той самой пятой конечности, в которой минуту назад распознал голову.
— И вы позволите, сопланетник? — жалобно воззвало существо к Дали.
— Не волнуйтесь, — негромко ответил тот. — Они же не знают, что вы в скафандре. Пусть отрезают «голову», а потом сдерут с вас «кожу». Они ведь идиоты по образу мыслей, не мешайте им. Вам, кстати, не жарко?
— Хорошо, — уже спокойнее сказало существо, наблюдая, как марсиане освобождают его от душного скафандра. — Вы мне заодно не объясните, почему они так странно реагировали на мои попытки установить контакт?
Дали усмехнулся.
— Это из-за несовпадения смысловых значений мыслей и сказанного вами вслух. Марсиане — народ примитивный, посмотрите — они же совсем зелёные! У них нет ни воображения, ни способности одновременно думать одно и говорить другое.
— Вот, друзья мои, — вдруг обратился он к завершающим работу по «вивисекции» своего гостя человечкам, — это существо и есть человек!
Человечки остановились в недоумении.
— Человек — это я! — гордо выступил вперёд главный из них. — А это — негармоническая, колеблющаяся форма между растением и призраком.
Дали недовольно посмотрел куда-то вверх.
— Ницше! — закричал он. — Сейчас же уберите руку с пульта!
Вверху что-то брякнуло, и послышался дружный смех Бессмертных.
— Вы смотрите вверх, когда вы стремитесь подняться. А я смотрю вниз, ибо я поднялся! — высокомерно прогремело сверху.
— Фридрих, единственное различие между мной и вами в том, что я — не вы!
Вверху надменно промолчали.
— Ладно, — снова обратился Дали к существу, — оставьте им свой скафандр, пусть изучают его. А сами возвращайтесь в ракету и дуйте обратно на Землю. Сегодняшнее Шоу подходит к концу, а завтра…
— Что за шоу? — не поняло существо.
Дали таинственно улыбнулся. Достав из кармана пару «дежурных» фиников и испачкав ими пальцы, он придал уже обвисшим было усам их обычную — «возвышенную» — форму.
— Шоу как шоу. Оно всегда должно продолжаться, вы же знаете. Эй, Фредди! — вдруг крикнул он снова куда-то вверх и радостно замахал руками. — Напомни этому смертному то, что он знал и раньше, но забыл в своём долгом путешествии!
И тотчас оттуда, с небес, серебряными нитями совершенства снизошёл прямо на меня божественный, до боли знакомый голос, и голос этот жизнеутверждающе возвестил: «The Show must go on!»